В оригинале фраза звучит следующим образом: "При слове "культура" я снимаю с предохранителя свой браунинг". И нет, это говорил не Геббельс.
Браунинг образца 1910 года – тот самый, который надо снимать с предохранителя при слове "культура"
Согласно красивому мифу, фраза звучит в пьесе одного немецкого драматурга в следующих обстоятельствах. Высококультурная публика расходится то ли после концерта, то ли после спектакля, предаваясь умным рассуждениям о только что услышанном и увиденном. У подъезда побирается нищая девочка. Публика обходит её, стараясь не замечать... И вот тут-то герой пьесы и произносит эту сакраментальную фразу.
Согласитесь, красиво. Но, к сожалению, тоже неправда.
Хотя это действительно слова из пьесы, которая называется "Шлагетер" (фамилия героя), и написал её драматург Ганс Йост. Он был, что назывется, "реакционером": не любил буржуазной публики, любил простой германский народ и считал виновником его невзгод евреев. Всё это вместе сделало его сторонником Гитлера.
Фраза звучит в пьесе при следующих обстоятельствах. Её герой, недавний участник Первой мировой войны, молодой лейтенант Альберт Лео Шлагетер (кстати, реальное историческое лицо) готовится к поступлению в университет. Он считает, что должен осваивать азы политэкономии, потому что главная политическая борьба за будущее нации развернётся не на поле брани, а в политических и финансово-промышленых лабиринтах.
С ним не согласен его товарищ, считающий, что бороться нужно здесь и сейчас, с оружием в руках. Именно он в ходе спора с Шлагетером и произносит пресловутую фразу. Всё? Нет.
Ганс Йост (слева) и его герой, лейтенант Шлагетер
Самое интересное, это реальная история Шлагетера – участника германских добровольческих отрядов, о которых мы в силу понятных причин мало что знаем.
После официального окончания Первой Мировой войны, в которой Германия была объявлена потерпевшей поражение, вооружённое сопротивление немцев отнюдь не прекратилось. Вчерашние солдаты и офицеры не все отправились в Берлин искать работу, спорить об искусстве, напиваться и тосковать, как в романах Ремарка. Нет, армия не прекратила существования. На её основе возник так называемый "Добровольческий корпус", Фрайкор, и ему было суждено сыграть весомую роль в истории.
Война окончена, можно разойтись по домам... Не разошлись. Один из отрядов Фрайкора
В частрности, Фрайкор воспрепятствовал "большевизации" Латвии. А главное, не допустил успеха коммунистической революции в Германии в 1919 году и тем самым – положил конец надеждам на Мировую Революцию. Российским большевикам пришлось считаться с тем, что события происходят не в сферическом вакууме революционной теории, а в конкретной стране с конкретными условиями и традициями, что привело к смене курса на "победу революции в отдельной стране" и осознанию необходимости её модернизации.
Но это было потом. Жизнь же бойца Фрайкора Альберта Лео Шлагетера оборвалась следующим образом: он организовывал железнодорожные диверсии в Руре (области, отторгнутой от Германии по итогам войны), был задержан французскими властями и расстрелян.
В финале пьесы Йоста он стоит на коленях перед расстрельной командой спиной к зрительному залу. Солдаты целятся сквозь его тело в зрителей. Шлагетер восклицает: "Германия! Молю! Приказываю! Поднимайся!" Звучит залп, вспышка... Конец.
Финальная сцена постановки пьесы "Шлагетер"
Вот такая история. Она не является пропагандой нацизма. Нацизму ещё только предстоит зародиться в умах немцев; а пока это время Веймарской республики – буржуазной, лицемерной, коррупционно-воровской и чрезвычайно собою довольной – как всякая "демократия не для всех". Это было время тех, кто был готов на многое, чтобы положить ей конец. На слишком многое...
А в общем, жалко, что миф про культурную публику и нищую девочку – неправда.
При мысли, что посмотреть в Лувре первая мысль будет, скорее всего, про Мону «наше всё» Лизу. При этом мало кто из толпы перед самым знаменитым шедевром музея вообще обращает внимание на роскошное полотно «Брак в Кане Галилейской» Паоло Веронезе (именно на неё смотрит Лиза). И лично мне она намного интереснее:
Тут нужен широкоугольник: полотно превосходит по размеру даже Явление Христа народу Иванова.
Но после того, как я в первый раз открыл для себя фаюмские портреты (Призраки Лувра: Фаюмские портреты здесь об этом опыте и больше про историю Фаюма), любое посещение я начинаю с этого маленького подвального зала. С каждым разом получается находить его все быстрее, хотя это все еще целый квест…
Я не помню этого места…
В этот раз повезло с командировкой захватить выходные. Поэтому могу поделиться еще несколькими шедеврами:
Очень грустно видеть совсем молодые лица, но не спешите приглашать ниндзя для нарезки лука – есть гипотеза, что портреты писались на вырост, в молодом и зрелом возрасте, а потом выставлялись дома и уже после смерти занимали свое место, становясь частью захоронения.
Это в первую очередь относится к портретам на деревянных дощечках выше, к однозначно посмертным относятся портреты на бинтах мумий.
Когда смотрю на этот портрет, в голове играет попеременно Танец злобного гения КиШа и Halfman Song про Тириона Ланнистера, уж больно хитрый и коварный персонаж получился.
И, в заключение, не могу снова не поделиться «Портретом Европейки», он всё также прекрасен:
В следующий визит в Берлин обязательно доберусь до Египетского музея, если он, конечно, не закроется на реновацию (как Пергамон) – там должна быть большая коллекция.
Друзья, большое спасибо за внимание, с пятницей вас и отличных выходных!
Больше постов про исторические темы в этой серии: Душно об истории (в планах вернуться к большим историческим постам, в планах как минимум, Арсенал Граца), зарисовками природы делюсь намного чаще: Бианки.
Такой стиль причёски с длинными прядями надо лбом носил название маэ-гами (от слов "волосы" и "спереди"), и соответствовал подростковому возрасту. Когда юноша достигал 18-20 лет, волосы сбривались, как знак взросления.
Мори Ранмару родился в провинции Мино. Его отец - Мори Йесинари - был вассалом клана Ода. Нобунага впервые увидел Ранмару, когда тому исполнилось 6 лет. Миловидный и способный мальчик сразу привлек внимание могущественного полководца. Так как отец и братья Ранмару погибли на войне, его мать, собираясь уйти в монастырь, просила Нобунагу позаботиться о ее сыне. Так Ранмару стал воспитанником, а впоследствии и возлюбленным (o-kosho) Нобунаги. Я думаю, что ни для кого не секрет, что гомосексуальные отношения в самурайской среде средневековой Японии, да и, в общем то, и в более поздний период, не были чем-то запретным и для этого даже имелась соответствующая традиция – фактически это нашло даже своё отражение в системе воспитания молодых самураев, по принципу учитель-ученик – вот только отношения между учителем и учеником были не совсем платоническими, так сказать.
На военной службе Мори Ранмару сделал превосходную карьеру - в шестнадцать лет он стал личным адъютантом Оды Нобунаги и к тридцати годам очень даже мог бы стать одним из военачальников его армии - он зарекомендовал себя как очень умный и умелый командир, а также как отважный и храбрый воин. Однако этому не суждено было сбыться. 2 июня 1582 года, готовясь к походу в Китай, Ода Нобунага остановился на отдых в храме Хоннодзи, который находится в Киото. Узнав об этом, один из его военачальников - Акэти Мицухидэ (Akechi Mitsuhide), испытывавший к Нобунага давнюю неприязнь, привел свой отряд в Киото и неожиданно атаковал резиденцию своего покровителя. В ходе штурма храма Мори Ранмару был тяжело ранен. Получив отпор, воины Акэти Мицухидэ подожгли храм. Осознав безнадежность положения, Нобунага и Ранмару покончили жизнь самоубийством - совершили сэппуку.
Трагический конец Ода Нобунага и Мори Ранмару создал романтический ореол вокруг их отношений. Имя Ранмару стало нарицательным - в Японии оно имеет примерно такое же значение, что и имя Адониса в эллинской культуре.
Викинги – в своё время эти суровые северные воины наводили ужас на жителей средневековой Европы. Грозные скандинавы опустошали берега современной Англии, Франции, Италии, Испании. И почти всегда им сопутствовала удача. А в чём кроется секрет успеха суровых скандинавов?
В красивых девушках! (нет)
Экспансия викингов началась в 8 веке. Первыми грозные драккары не посчастливилось увидеть жителям Туманного Альбиона. Воинственные пришельцы методично грабили побережье Англии, а потом Ирландии. Затем суровые мужи из Скандинавии принялись опустошать берега современной Франции, Германии, Испании, Италии. В последующие два века викинги уже предстают в роли не только грабителей, но и завоевателей. Они основали свои колонии на Британских островах, в Восточной и Западной Европе и даже в Северной Америке. Викинги заслужили славу великих воинов и мореходов. Им, конечно, не единожды пытались дать отпор. Иногда не без успеха. Однако они в конечном счёте всё равно брали верх. Поэтому от викингов предпочитали откупаться, а не воевать с ними.
Эпоха викингов длилась несколько сотен лет. Она началась в VIII веке, а закончилась в XI. Бытует мнение, что викинги «изнежились». Приняв христианство и переняв традиции покорённых народов, они отвергли прежний образ жизни. Зачем грозному конунгу скитаться на драккаре по опасным морям в поисках поживы, если под рукой у него уютный замок? Конечно же, это тоже стало одной из причин прекращения экспансии скандинавов. Но закат эпохи викингов по большей части всё же имеет другую причину…
Первый удар скандинавов приняли на себя британские королевства. Почему именно Туманный Альбион, а не побережье, например, Франкской империи, до которого плыть короче?
В раннем Средневековье Британские острова были поделены на множество небольших, постоянно воюющих друг с другом королевств.
Англосаксонские королевства накануне вторжения викингов. www.gauvreau.fr
Они не обладали ни сильной армией, ни достаточно большим флотом, чтобы дать отпор захватчикам. Поэтому не удивительно, что викинги добились больших военных успехов именно на Британских островах, особенно в Англии. Они разорили Восточную Англию, Нортумбрию и Мерсию. В последующем викинги смогли надолго закрепиться на Британских островах, основав собственные королевства.
Франкская империя со временем тоже стала объектом нападения скандинавов. Симптоматично, что число набегов увеличивалось по мере роста феодальной раздробленности империи. Сперва это были просто редкие грабежи приморских селений. Позднее, по мере того как слабела центральная власть, скандинавы становились всё наглее.
Осада Парижа викингами (885 – 886 г.).
Императора Карла Простоватого так заели чужеземные захватчики, что он отдал им в управление обширную область на севере Франции, которая со временем получила название Нормандия.
Закончилась эпоха викингов в XI веке, когда на смену феодальной вольнице пришли сильные централизованные государства. Оказалось, что если собрать крепкую армию, то непобедимым викингам вполне можно дать отпор. А если создать большой флот, да ещё и построить цепь сторожевых укреплений на побережье, то бить скандинавов можно и на море.
Так, например, сделал британский король Альфред Великий. Под своим скипетром он объединил разрозненные англосаксонские земли. Все возможные ресурсы монарх направил на создание сильной армии и постройку большого флота. Это позволило ему не только остановить дальнейшую экспансию викингов, но и отвоевать большинство англосаксонских земель. В последующем его потомки полностью изгнали скандинавов из Англии.
В общем, секрет «непобедимости» викингов состоял лишь в том, что они добивались успеха только там, где имели дело со слабым, разобщённым противником.
Пожалуй, будет уместно сравнить грозных скандинавов с падальщиками, которые могут справиться только с больными, ослабевшими животными. Здоровый же «зверь», как показывает история неудачной экспедиции на Пиренейский полуостров, им был не по зубам.
Кстати сказать, Скандинавия сама подвергалась постоянным набегам со стороны других народов. Предки современных литовцев – курши – регулярно грабили скандинавское побережье. Также «непобедимым» викингам сильно досаждали финны, карелы и славянские племена, жившие на побережье Балтийского моря. Вероятно, они были не менее грозными и прославленными воинами, чем викинги. Но вот беда – про них почти не пишут книги и не снимают кино 🙃
Не имею представления, насколько эффективно работают уведомления на Пикабу. Если не знаете, где искать мои публикации, вот мой канал в «телеге».
Диоген придавал большое значение жизни честной и скромной, которую, к сожалению всё реже наблюдал среди своих сограждан.
Воспоминания современников Диогена донесли до нас историю о том, как он, с фонарём в руке, бродил среди бела дня по людным местам. На вопрос, что это он делает, философ отвечал:
"Портки-то нашто тебе?", - спросила Елена. - Давай, Ляксей, не дури". Но капитан не спешил разоблачаться, тянул, лицо его красными пятнами все покрылось.
В иллюстративных целях.
"Да что с тобой такое?! - в сердцах воскликнула Елена. - От законной жены нос воротишь?".
Алексей как будто бы решился, но такой реакции супруги он никак не ожидал.
"Обрезанным воротился!", - крикнула Елена и зарыдала в голос.
В 1701 году в Новгороде в семье разрядного дьяка Артемия Богдановича Возницына и его супруги Марфы Львовны родился долгожданный сыночек, окрестили которого Алексеем, Алешенькой.
Мальчишка рос шустрый, и отец решил, что негоже такому егозе идти по отцовской чернильной дорожке, становиться дьяком, просиживать порты в приемных учреждениях.
Как исполнилось Алешеньке тринадцать лет, Артемий Богданович отдал его в Морскую академию, которая только что открылась в самом Петербурге.
В академии выяснилось, что Алеша, вопреки отеческим ожиданиям, не шибко блистал талантами: учился мальчик плохо и нехотя, из-под палки. Но к 1717 году гардемарин Возницын был определен на флот, а через пять лет был произведен в мичманы.
Служил Алексей также неохотно, как и учился в академии. Море молодой человек не любил, искусством управления кораблем владел слабо, подолгу и тяжелее, чем другие, страдал морской болезнью.
Вняв настоятельным просьбам Возницына о переводе на берег, начальство определило его в 1728 году в Кавалергардский корпус, однако, уже в 1731 году Алексей снова был переведен на флот в качестве капитан-лейтенанта.
К тому моменту Возницын был уже женат на красавице Елене Ивановне, дочери небогатого дворянина. Необходимость "бороздить моря и океаны" тяготила Алексея еще сильнее, чем в юности.
В 1733 году согласно Высочайшему указу Возницын все-таки был исключен из флота в связи с "незнанием действительного морского искусства". Дальше Алексею предстояло служить в армейском сухопутном полку, но он не желал и этого. Военная служба сыну разрядного дьяка окончательно опротивела, и он стал искать пути скинуть это ярмо с плеч.
Помог Возницыну еврейский доктор по фамилии Гердинг, предоставивший Алексею свидетельство о болезни селезенки, из-за которой:
"Началось удушье и судорожное сведение, что от худо употребленных напредь сего меркуриальных медикаментов учинилось, от чего вся кровь повредилась, так что всякие опасные приключительства у него в руках и ногах сделались и на левой руке водяную опухоль имеет и затем тремя пальцами владеть не может".
Гердинг дал заключение, что к воинской службе с такими хворями Возницын никоим образом не годен.
Другой врач, немец по фамилии Энглерт не обнаружил у Алексея тяжкой болезни селезенки, лишь небольшую припухлость левой руки. Военная коллегия рассмотрела дело Возницына и порешила дать капитану годовой отпуск для восстановления здоровья.
Здание двенадцати коллегий в Петербурге.
Алексей прибыл в родовую усадьбу, где его ждала жена. Елена Ивановна была крепко недовольна, что муж оставил службу, отказался от продвижения по карьерной лестнице: молодая женщина мечтала, что супруг станет влиятельным человеком с большим жалованьем.
Между мужем и женой начались ссоры. Возницын, даром что, согласно справке Гердинга, "тремя пальцами владеть не мог", супругу поколачивал, и весьма крепко. Женщина жаловалась в Москву родителям, что "бьет аки зверь".
Не найдя поддержки со стороны жены, Алексей с каждым днем испытывал все большую благодарность в отношении доктора Гердинга, давшего ему заветную справку. Свою признательность к врачу мало-помалу Возницын распространил и на всех евреев: этот народ, его нравы, традиции и религия, стали Алексею очень интересны. Достав где-то "Тору", капитан стал почитывать главную иудейскую книгу, вызывая раздражение у жены.
Но вот год прошел. Возницын не спешил ехать в военную коллегию, а отправил туда письмо, в котором сообщил, что состояние его ником образом не улучшилось, а, напротив, значительно ухудшилось.
Из Петербурга в усадьбу Алексея отправили майора Зубова для проверки. Возницын встретил Зубова в постели, обложенный подушками. Вид его, и правда, был крайне болезненный. Майор возвратился в столицу и сообщил, что капитан, и правда, очень болен, к тому же, страдает беспамятством.
В коллегии докладом Зубова не удовлетворились. К Возницыну был отправлен второй проверяющий - солдат Степан Каширин. Но и Каширин нашел Алексея глубоко больным человеком.
Наконец, военные чиновники отправили к капитану медика. Доктор Шмит, побывавший в усадьбе, не только подтвердил "диагнозы" майора и солдата, но и дополнительно сообщил, что Возницын, похоже, сошел с ума.
Коллегия, заслушав доклад доктора Шмита, продлила отпуск Алексея до января 1736 года. Однако уже в августе Возницын внезапно прибыл в Петербург, сообщил, что он полностью исцелился и готов к продолжению службы.
Такая резкая перемена, по всей видимости, была вызвана позицией жены Алексея, настоятельно требовавшей его возвращения на службу.
Военная коллегия назначила новое медицинское освидетельствование. Врачи пришли к выводу, что Алексей здоров, но к воинской службе не годится.
2 октября 1736 года указом императрицы Анны Иоанновны капитан-лейтенант Возницын был окончательно отправлен в отставку.
Таким образом, Алексей обрел долгожданную свободу. Елене Ивановне пришлось смириться с тем, что ее муж больше не военный. Семейство оставило родовую усадьбу в Новгороде и переехало в Москву.
В Белокаменной капитан Возницын полностью отдался своему новому интересу - чтению "Торы" и других иудейских книг. В 1738 году Алексей познакомился с евреем Борохом Лейбовым, который ранее возглавлял иудейский кружок так называемых прозелитов - то есть, верующих, стремящихся обратить в свою веру других людей.
Борис Дубров "Старый еврей.
Лейбов, несмотря на протесты жены, стал близким другом Возницына. Весной 1738 года Борох убедил капитана отправиться с ним в Польшу для изучения Талмуда.
Это было опаснейшее предприятие. Императрица Анна Иоанновна не сильно жаловала евреев, а за переход православного в их веру отступника ждало суровое наказание.
Сначала из Москвы выехал Лейбов, затем на границе его догнал Возницын, и уже вместе въехали в Польшу. В Дубровно Алексей изучал Талмуд, а также совершил обрезание. Процедуру провели сам Борох Лейбов, его сын и еще два еврея.
Операцию Возницын перенес тяжело: пару дней капитан находился между жизнью и смертью, затем три недели пролежал в постели, восстанавливая силы.
Возвратившись в Москву, Алексей явился домой. Жена сначала обрушилась на него с обвинениями, а затем потребовала выплаты супружеского долга. В опочивальне и открылся секрет Возницына.
Для Елены Ивановны это был тяжелейший удар. Она немедленно прогнала Алексея со двора, а наутро донесла на него в Московскую Синодальную канцелярию, сообщив, что капитан отрекся от православия и принял иудейство.
Синодальная канцелярия начала расследование. Вскоре Возницын, Борох Лейбов и некий еврей по фамилии Смерль были арестованы и препровождены в тайную канцелярию.
Лейбов категорически отверг обвинения в прозелитстве, а Алексей, в свою очередь, заявил, что в иудейскую веру он не переходил и остается православным. На вопрос, зачем же тогда сделано было обрезание, капитан затруднился ответить.
Между тем, в тайной канцелярии обвинили Бороха Лейбова в убийстве православного священника Аврамия. Присоединение этого дела к делу о прозелитстве, по сути дела, не оставляло Возницыну шансов на благополучный исход.
22 марта 1738 года, не выдержав пыток в тайной канцелярии, Возницын сознался и в переходе в иудейство, и в убийстве Аврамия, и во многих других грехах. Материалы следствия были переданы императрице Анне Иоанновне, которая 3 июля 1738 года вынесла свой приговор:
«Понеже оные Возницын в богохулении на Христа Спасителя Нашего и в отражении истинного Христианского закона и в принятии жидовской веры, и жид Борох Лейбов в превращении его чрез прелестные свои увещания в жидовство, сами повинились и для того ими розыскивать больше не в чем, дабы долее сие богопротивное дело не продолжилось и такие, богохульник Возницын и превратитель в жидовство жид Борох, других прельщать не дерзали, того ради за такие их богопротивные вины без дальнего продолжения по силе Государственных прав обоих казнить смертию сжечь, чтоб другие, смотря на то, невежды и богопротивники от Христианского закона отступать не могли и таковые же прелестники, как оный жид Борох, из Христианского закона прельщать и в свои законы превращать не дерзали, а жида Смерля, когда он в том деле ни в чём не приличился освободить. Анна.»
Через двенадцать дней, 15 июля 1738 года, приговор был исполнен на Адмиралтейском острове в Петербурге. В соответствии с жестокими нравами времен Анны Иоанновны, виновных публично сожгли. Капитану Возницыну на момент казни было 37 лет.
Елена Ивановна, супруга Алексея Артемьевича, узнав, что произошло с ее супругом, и виновницей чего она стала, долго горевала и каялась о содеянном, но вернуть уже ничего было нельзя.
с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen